Он присел и сказал: «Ра, если ты действительно хочешь умереть, то я могу убить тебя». Я ответил ему: «Нет. И я устал. Я просто хочу спать». И он ушел.
После этой истории я оказался в тотальной изоляции. Кстати, это не была добровольная изоляция. Просто никто не хотел иметь со мной дел. Все считали, что я – абсолютно сумасшедший, несущий чушь. Так я умер. Я умер и даже не знал об этом. Понадобилось три месяца до прихода Голоса, чтобы понять, что все, чем я был, все, что я прожил в этой жизни, все это пришло к концу.
Меня все еще, как и тогда, захватывают размышления о моей прошлой жизни – каким архетипом она была, какого класса «кино» это было, и как это выглядело для остальных. Странная вещь заключается в том, что в сумасшествии вы можете быть толерантны ко всему, что происходит вокруг.
Как бы там ни было, я оказался полностью изолированным ото всех. Никто не контактировал со мной. Я «топтал» эту землю просто в ожидании, и контакт с Голосом ждал меня впереди.
Я думаю, что наиболее необычный аспект всего этого по факту было то, что была «установлена сцена» для того, чтобы случился Контакт. Я предполагаю, что в итоге самым главным была именно эта сцена и то, что я был помещен на нее.
Как я уже рассказывал (вначале этой истории), когда я только попал на остров и был учителем в деревенской островной школе, родитель одного из моих учеников узнал, что я ищу место для жизни. Он рассказал мне о доме, который назывался «Cas Cotxu» и находился недалеко от деревни Сан Хуан. Дом был построен скрипачкой и ее мужем. Они сами жили на Майорке. Эта пара проделала много работы, пытаясь отремонтировать и украсить старый дом.
По факту, дом сам по себе не был главным, именно поэтому он так назывался – «cas». Его название означает «маленький дом». «Can Cotxu» – это «большой дом». Большим Домом была находящаяся на территории поместья руина, полуразваленное строение.
Когда я впервые попал туда, все было очень красивым. Владельцы выбрали для своего дома то, что на самом деле было когда-то овчарней, место, где содержались овцы. Они расчистили его и создали прекрасный маленький домик со двором. Меня очаровало то, что было за двором. Я помню, когда я первый раз поднялся на холм за новым домом, чтобы посмотреть на старую руину, бывший главный дом, то я увидел сильно разрушенное строение.
Возможно, это здание было построено около трехсот лет назад. Как во всех фермерских поместьях того времени, обитатели его зависели от того, был ли на территории двора источник воды. Со временем, очевидно лет 150 назад, вода ушла, и ушли обитатели, и дом превратился в руину. Постепенно полностью разрушилась крыша этого здания. И люди, купившие поместье, начали проект по перестройке старой руины в, своего рода, студию и гостевой дом. Мужчина начал ремонт в одной из комнат, которая была в этом доме единственной спальней.
Если бы вы подошли к главной двери руины, то увидели, что двери были старые-престарые. И было видно, что они взламывались и поджигались. Прямо перед главной дверью слева находился резервуар, который имел соединение с подземной каверной. Это и была та подземная каверна, куда подошел Бандл Кристаллов Дизайна. В каком-то смысле, я буквально сидел (когда он пришел) на этом фильтрующем источнике знания Принципа Формы.
Если бы вы прошли сквозь двери, то вы попали бы в своего рода внутренний двор. На самом деле, это была когда-то главная комната дома вместе с кухней и старым разрушенным камином. Крыши не было. Там находился проход в единственную комнату. Пара владельцев нашла очень старую дверь для нее с огромным железным ключом… Этот старый ключ вошел в мою жизнь очень странно. Задолго до того, как я пропал, исчезнув из Канады, я рисовал пером и чернилами. То, что я рисовал были всегда какие-то символы или объекты. Ничего из этих рисунков не несло какого-то особого интеллектуального наполнения. Это были просто рисунки.
И одним из часто изображаемых тогда мною рисунков – был рисунок старинного ключа. Ключа, который на десятилетия позже, появился у меня в руке. Ключа, которым я открыл комнату моей руины и поселился в ней.
Мало сказать, что это были спартанские условия. В комнате было нечто типа сбитого широкого топчана с несколькими матрасами, на котором можно было спать. К кирпичной стене была прикреплена доска, которая служила столом. И еще была печка. Также там была примитивная грубая полка, висевшая под восстановленной крышей. Еще над топчаном был подвешен фонарь. Когда я увидел эту комнату впервые, что-то «зацепило» меня.
Я начал жить в этом поместье. Я начал жить в отремонтированном доме внизу. В это время я познакомился с англичанином, очень талантливым поэтом, который обладал реальным чувством видения и переживания мира. Я познакомился с ним в тяжелые для него времена. По факту, этот поэт выживал благодаря изготовлению прекрасных больших бабочек с разрисованными крыльями, которых можно было подвешивать к потолку. Он продавал их на хиппи-маркете. Мы стали друзьями, и я пригласил его пожить в руине, так как ему негде было жить. Таким образом, эта комната впервые за 150 лет ожила.
Поэт наполнил ее книгами. Кроме того, он был травник-любитель. Он ходил вокруг деревни, собирая всевозможные виды трав и корней. Он составлял каталог трав, раскладывал их по банкам и расставлял по полкам. Еще он привез инструменты, нужные ему для создания бабочек, маски, которые он коллекционировал и вещи, которые были частью его жизни.
Я полагаю, что в те годы вещи двигались по-иному: тогда не было стабильности. Поэт приезжал и уезжал. Но эта комната — это было его пространство. В какой-то момент из-за движения моего собственного направления я отправился в длительное путешествие.
Начало путешествия пришлось на зимнее солнцестояние 21 декабря 1985 года. Я пересек Европу и попал в Святую Землю (Иерусалим). Я не возвращался до весеннего равноденствия. Хотя я отказался от дома, английский поэт по-прежнему оставался жить в той руине.
В 1986 году я был бездомным и изолированным от всех. И тогда я вновь встретил поэта. Он сказал мне, что он собирается уехать на полгода: «Почему бы тебе не остановиться в руине?» Я подумал, что это замечательно. Мне кажется, что это был сентябрь 1986 года. Я переехал в руину.
В ней остались все вещи поэта – книги, травы, маски и все это так или иначе стало компонентами моего мистического опыта.
Я много размышлял о том, как вся среда была подготовлена к событию Контакта. У меня самого не было ничего. Все было подготовлено. Все, что оказалось потом необходимым. Все было подготовлено и ждало.
Я стал жить в этой руине, и я жил там как человек эпохи Овна. Когда я говорю это, я имею в виду, что архетипически я – Овен, у меня Солнце и Луна в Овне. У меня не было никаких денег. Я не мог даже приобрести керосин для светильника, так как в руине не было электричества. Кроме того, там не было канализации. Единственный способ, как я мог выживать, — это было то, что я жил свою жизнь в светлое время дня. Я вставал с первыми лучами солнца и ложился спать с уходом солнца. Я жил в изоляции и не имел контактов с окружающим миром. У меня не было никаких проблем с тем, что кто-то вмешивался в мою жизнь.
Так я жил до тех пор, пока через несколько месяцев не пережил свой Контакт.
А руина…
Через годы после Контакта, через годы после того, как Дизайн Человека стал известен, и я стал работать с этой системой профессионально, я зашел в Сан-Хуан, селение недалеко от руины. Ко мне подошел человек, которого я знал и сказал: «Я только что приобрел в собственность это поместье, где у тебя был этот опыт». Я ответил: «О, это интересно!». И он сказал: «Знаешь, я хотел бы на месте руины построить гостевой дом. Что ты скажешь?» И я ответил: «Мне все равно. Ты можешь снести ее». Он сказал: «Хорошо. Потому что, кроме всего прочего, мне приходиться все время отгонять людей, которые хотят провести там ночь».
Я подумал тогда, что это действительно разумно – снести руину.
Так что она была разрушена. Ее больше нет.
И так это и должно было быть.
